Часто случается встречать в тележке, среди прочей хуйни в мой адрес, что я "истерю". Практически после каждого стрима мне присылают люди, у которых достаёт времени и сил читать нашу "охраноту", вагон таких комментариев.
Я у нас "истеричка". Хотя я ору и ругаюсь на стримах у Монтян значительно меньше, чем кричит и ругается в телеящике Соловьёв. И в целом ебальник в камеру сую сильно реже.
Каждый может думать обо мне что угодно, мы живём в свободной стране (просто раз в неделю у нас –
вторник, а так – ничего, норм). Но некоторым может быть интересно, что я сам думаю о том, когда и как я истерю.
Это, в целом, бывает редко, в это воскресенье было впервые за очень долгое время. Причина – слишком долго не проводил
“Процедуру “Геттисберг” и организм не выдержал. Суть процедуры могу описать как-нибудь, с ней есть проблема – она требует много времени. Поэтому и проёбываю. Нет столько времени сейчас на постоянную правку своего личного психического здоровья.
Сегодня, то есть уже вчера, у меня был "день тяжёлых разговоров", частью голосом, частью текстом. Нет, тяжёлые разговоры никак не были связаны с публикацией цифр по Авдеевке или с последствиями этой публикации. В одном разговоре решался личный вопрос, в трёх других – рабочие. "Истерика" случилась в разговоре по личному вопросу.
Первый рабочий разговор был голосом, прошёл в целом нормально, хотя всё равно трудно. Так всегда бывает, когда обсуждаются чьи-то действия, не чужого человека, но у обсуждающих разные уровни требовательности к людям. Ты поступок третьего лица понимаешь, хотя сам бы так не поступил, а твой визави, который более требователен, не понимает и считает пиздец каким плохим поступком. А ты вздыхаешь “Ну а как он должен поступить? Ты многого хочешь от людей”.
Во втором рабочем разговоре, тоже голосом, я очень громко на человека орал, это бывает очень редко, я в принципе говорю громко, но именно кричу в деловых переговорах совсем редко, даже не помню, когда было такое в предыдущий раз.
Так вот я чутка поорал, реально поорал. После чего сформулировал собеседнику:
“Я никогда в своей жизни ни с какими пидарасами не ругался столько, сколько с хорошими людьми, с близкими людьми. Потому что мнение пидарасов о чём-либо или ком-либо меня мало интересует”. Собственно, все так называемые “интернет-срачи” я заканчиваю в тот момент, когда и если оказывается, что оппонент не искренне в чём-то заблуждается, а просто является лживым пидарасом. О чём говорить с лживыми пидарасами? Дальше только бить ебало.
Личный разговор был текстом. Он был с одним из старых школьных друзей, которые помогают мне распоряжаться имуществом моей семьи в Москве. Воспользовавшись выходным днём, когда оргухи меньше в силу того, что у людей в тылу есть эти самые выходные, я потратил полчасика раннего воскресного утра на детализацию инструкций по имуществу. Дело касалось процедурных моментов продажи квартир в Москве, принадлежащих семье.
Два поколения нашей семьи, её московской “ветки”, работали на отечественный ВПК. Мать, с некоторой помощью бабушки, в советское время успешно “выплатила кооператив” за две квартиры. Деду родной завод, к самому развалу СССР, поменял комнату в сносимой коммуналке на однушку в Солнцево.
Я описывал человеку порядок продажи двух из трёх квартир, по которым уже принял решение и которая продажа возможна в самое ближайшее время. После фразы
“Деньги от продажи двух квартир пойдут на закупку БПЛА для фронта” со старым другом начался тяжёлый текстовый разговор.
Зачем продавать, сдавай их и деньги трать как хочешь… ты не молод, ты сидел, у тебя здоровье, как ты будешь жить после войны… Я отлично понимал своего друга, который с рождением у него первого ребёнка начал ишачить как проклятый, обитая в переполненной роднёй квартире, ишачил-ишачил и наишачил себе инсульт в очень молодом возрасте, после которого… в общем, сейчас у него трое детей, первый уже совершеннолетний, для него квадратные метры – совсем не то, что для меня, одиночки. Я его понимаю. А он меня понимать не хотел.
Продолжение.
Show more ...