КУЧМИЙ
Я тоскую по
Владимиру Михайловичу Кучмию все 14 лет, что его с нами нет. Дыру, которая возникла с его уходом, не способен закрыть никто. Его профессиональный авторитет не был и не может быть для меня сравним ни с кем. Может, это взгляд назад, когда надо смотреть вперед. Может, это недопустимая для моего возраста, да и вообще, идеализация. Всё может быть. Но не могу с собой ничего поделать. И я по сей день страшно хочу показать ему ту или иную заметку, как он называл материалы любого размера. А иные, когда чувствую, что вложился в них далеко не полностью, - не хочу ни при каких обстоятельствах.
Вот вам всего один личный пример того, как человек его масштаба может влиять на окружающих и их судьбы (хотя что ещё круче самого основания "СЭ" может быть?).
В 2003-м Кучмий собрал у себя в кабинете всех обозревателей, все, так сказать, лучшие перья. И начал метать громы и молнии, что ему в принципе было свойственно. И, когда нас вызывали в Тот Кабинет, становилось страшновато. Но и интересно, потому что уныло и банально там точно быть не могло.
Начал Главный хитро, усыпляя бдительность, с пряника. "У нас, - говорит, - лучшая журналистская команда в стране, и не только в спортивной журналистике". Приятно, лестно слышать - тем более от человека, чьему профессиональному вкусу веришь намного больше, чем своему. Но это было не более чем предисловие.
"И вот чем эта команда занимается?! - повернул разговор в неожиданное русло Главный. - Пишем только о вчерашних и позавчерашних матчах, публикуем заметки, которые через два дня никто уже и не вспомнит".
Сообщив о нашем позорном мелкотемье (а видеть происходящее одновременно и изнутри, и со стороны, чуть отстраненно, понимать, что идет не так, Кучмий умел как никто другой), он тоном, не терпящим возражений, провозгласил:
"Вот когда-то была "Литературная газета" с уникальным подбором авторов - Юрий Рост, Анатолий Аграновский. Как они выбирали темы! После тех полос люди вырезали их материалы и сохраняли на десятилетия! Короче: с сегодняшнего дня каждый обозреватель сдает по одной глобальной теме в месяц. Мы должны ставить перед собой серьёзные задачи, а не только писать о том, что на поверхности, что и без вас любой напишет".
Ох, помню, как мы шипели и тихо матерились, выходя с того собрания. Ну что ему неймется?! Газета и так в абсолютном топе, все читают, все цитируют, все обсуждают. Зарплату нам за эти темы не добавят, а работы станет намного больше. Какого черта?
А через пару месяцев я вдруг сдал тему "Русский бунт" к 10-летию "письма 14-ти", для которой поговорил со всеми сторонами - от Шалимова до Юрана, от Карпина до Семина и Игнатьева, помогавших уже покойному Садырину, от Бышовца до Тарпищева. А ещё через полтора года три месяца готовил "Бромантановый "Спартак" и общался для него более чем с 20 людьми, и он стал "бомбой". Но вряд ли и то, и другое, и ещё много что родилось бы без того пинка от Кучмия. Он тем решением не просто заставил, а научил меня мыслить шире в профессии, только понял я это позже. Силовое решение преобразовалось в работу мысли, а та - в понимание, что это и есть моя журналистская органика.
А потом расширенная версия "Бромантанового "Спартака" стала неотъемлемой частью "Как убивали "Спартак", а расширенная версия "Русского бунта" - книги "Наша футбольная Russia". Темы Кучмия стали для меня этаким Бологим на полпути между газетой и книгами. То есть их тоже без Владимира Михайловича запросто могло и не быть.
Темы - до сих пор то, что я люблю делать больше всего. Как, например, недавняя про победу тбилисского "Динамо" в Кубке кубков 1981 года. Это отнимает очень много времени, но доставляет несравнимое ни с чем профессиональное удовольствие.
Масштаб личности Кучмия был таков, что он даже невольно поставил нас в некоторую психологическую зависимость от его мнения. Когда 21 марта 2009-го его внезапно не стало, я ещё долго чувствовал растерянность от мысли, что некому вынести окончательное суждение о том или ином моем тексте. Потому что на тот момент ничьему другому, кроме его, я так не доверял, включая мое собственное...
Show more ...
РабиНерв
Сегодня Владимиру Михайловичу Кучмию, моему самому главному редактору и одному из самых главных людей в жизни, исполнилось бы 75. Всего 75.
Многие из вас, читателей "СЭ" 90-х и нулевых, тоже приобщились к спорту благодаря ему и изданию, которое он создал. Давайте поклонимся этому великому человеку, по которому, уверен, скучает каждый, кому посчастливилось его знать. А тем, кто с ним работал, как я, - еще и страшно повезло.
Да все вы, кто читал тот "СЭ", его знали. Через газету, которой он отдал себя целиком.
Светлая память.