Переводчик Евгений Солонович: "Хочу вспомнить об опыте человека, которому пришлось переводить Данте в необычных условиях — в нацистском лагере смерти. Этим человеком был итальянец Примо Леви, описавший своё пребывание в Аушвице в книге «Человек ли это?». Один из солагерников Леви, двадцатичетырёхлетний студент из Эльзаса по имени Жан, хочет учить итальянский, и, идя с ним за баландой для всей бригады, Леви даёт ему первый урок, выбрав в качестве учебного материала «Божественную комедию», двадцать шестую песнь «Ада».
Каждая деталь этого необычного урока настолько важна, что вместо того чтобы пересказывать его описание, правильнее будет «передать слово» учителю:
«До чего же непривычно, странно пытаться рассказать в двух словах о том, кто такой Данте, что такое “Божественная Комедия”, как построен Ад и как там казнят грешников; объяснять, что Вергилий олицетворяет Разум, а Беатриче — Теологию.
Жан слушает меня с огромным вниманием, и я начинаю читать, медленно и внятно:
Lo maggior corno della fiamma antica
Cominciò a crollarsi mormorando,
Pur come quella cui vento affatica.
Indi, la cima in qua en là menando,
Come fosse la lingua che parlasse
Misse fuori la voce, e disse: Quando…
Тут я останавливаюсь и пробую перевести. Кошмар! Несчастный Данте, несчастный французский язык!
Я спешу, ужасно спешу. Слушай внимательно, Жан, сосредоточься, мне очень нужно, чтобы ты понял это место:
Considerate la vostra semenza:
Fatti non foste a viver come bruti,
Ma per seguir virtute e conoscenza.
Я поражён, точно и сам слышу это впервые. “Подумайте о том, чьи вы сыны: / Вы созданы не для животной доли, / Но к доблести и к знанью рождены”.
Как будто ангел вострубил, как будто раздался глас Божий. На секунду я забываю, где я и кто. Жан просит меня повторить еще раз. Какой он чуткий — понял, что мне это доставит удовольствие. А может, он не ради меня, может, до него дошёл подлинный смысл этих слов, он почувствовал, что они касаются его самого, касаются всех, кто страдает, и в особенности нас, нас двоих, осмелившихся рассуждать о таких вещах здесь, в лагере…»
Предпослав своему выступлению эпиграф из «Разговора о Данте» Мандельштама, я хочу и завершить словами Мандельштама, подтверждающими правоту последних слов Примо Леви в приведённом мною отрывке из его книги «Человек ли это?»: «Немыслимо читать песни Данта, не оборачивая их к современности. Они для этого созданы. Они снаряды для уловления будущего»"
.Show more ...